Дмитрий Исаев о "Богинях", ресторанном бизнесе и работе массажистом

Hаша встреча с популярным российским актером Дмитрием Исаевым, прославившимся после исполнения роли цесаревича Александра в сериале «Бедная Настя», состоялась в Киеве, где проходили съемки одной из новелл для киноальманаха «Богини». По уже сложившейся традиции, мы беседуем в президентском номере отеля InterContinental Kiev, где полгода назад состоялось интервью Viva! с еще одним участником проекта «Богини» Константином Крюковым.

– Дмитрий, добрый день! Вот и вы попали в сети очередной богини.

Да, мне повезло сыграть в одной из новелл, посвященных Женщине. Не буду пересказывать суть происходящего, но главная идея состоит в том, что героиня, абсолютно современная женщина, которая всецело сконцентрировалась на работе, делает все же единственно верный шаг и возвращается в семью. На мой взгляд, потеря семьи намного страшнее, чем потеря какого-то статуса в обществе.

– Вы несколько раз оказывались в ситуации, когда рушится семья. От первого, студенческого брака с актрисой Асей Шибаровой у вас растут девочки-близняшки Софья и Полина. Затем был союз с балериной Инной Ганькевич. Теперь вы женаты на балерине Инне Рожок. Вам трудно было принимать решение о разрыве? И вообще, развод для вас – катастрофа или всего лишь превратности судьбы?

Мужчина изначально должен нести правильные установки в жизни. Он должен отвечать за себя и за свою семью. Когда ты в той или иной мере начинаешь оседать, не продумав какието решения еще до брака, то душевность, романтичность или порыв ничего не исправят. Они хороши для литературы или сцены, но отнюдь не для реальной жизни.

– Вы призываете к прагматизму при создании семьи?

Я не говорю, что нужно наперед все прагматично просчитывать, но элементарно думать – необходимо, иначе можно столкнуться с поистине фатальными последствиями. Когда распадается семья – в любом случае это трагедия. И не важно, хорошо или плохо тебе после этого стало. Даже если твоя жизнь после развода превратилась в рай, можно считать, что это большой личный проигрыш.

– Вы делали что-то, чтобы сохранить свой брак, или плыли по течению?

Вообще-то не в моих правилах вспоминать и обсуждать что-либо из прошлой жизни. Хочу только сказать, что раз уж так случилось, значит, попытки сохранить семью были недостаточными – это более правдивая позиция.

– Прошлое для вас навсегда зачеркнуто или же вы продолжаете поддерживать отношения с прежними семьями?

Знаете, я разделю ответ. «Зачеркнутое» – для меня значит то, что у меня нет чувства ностальгии о прошлом. Мы прекрасно общаемся со всеми тремя детьми, и, что важнее всего, – они считают себя сестрами. Отношения такого плана между девочками 16 лет – это достаточно большая проблема и большой подарок. Но они, будучи такими разными, все же с этой проблемой справились, как мне кажется, во всех отношениях.

– Какое понятие для вас важнее: «должен» или «хочется»?

Слово «хочется» в последнее время стало для меня неинтересным. Оно перестало быть направляющим, каким было в детстве и юности, когда я хотел заниматься и скрипкой, и спортом, и театром, когда хотелось работать без отпуска и выходных, взахлеб. Хотя, с другой стороны, это подразумевало и то, что ты должен.

– Вы живете в загородном доме, наверное, там есть, куда применить вот это «должен» – залатать прохудившуюся крышу, прочистить водосток, убрать снежные завалы...

Для меня это не составляет труда. У меня прекрасные тесть и теща, в загородном домике которых я проходил глобальную школу – научился работать руками, это очень хороший опыт. Я благодарен им за то, чему научился. Вообще, я люблю жить за городом, потому что не справляюсь с давлением мегаполиса. Я человек не тусовочный, и меня эта суета абсолютно не интересует.

– А чем вы занимаете свой досуг?

У меня есть полторы тысячи любимых старых фильмов 20 века. Вот их и смотрю.

– Прежде чем утвердиться в статусе популярного и востребованного актера, вы перепробовали много профессий – инструктор по фитнесу, массажист, даже директор магазина...

Это были 90-е, трудное время, когда приходилось что-то искать. Я работал в оркестрах, играл в ресторанах – и это приносило достаточный доход. Мы даже придумали некий туристический бизнес – работали с японскими группами, в Питере играли романсы. Была еще идея запустить гондолы с музыкантами по питерским каналам, но это была уже не наша территория...

– И вы пошли в массажисты.

Да, благодаря Леше Нилову я попал в клинику, в которой мне оказалось настолько интересно,что там, стоя у стола, я провел практически пять лет. Это была частная клиника, которую основали бывшие военные, прошедшие через многие горячие точки. Даже были женщины – одна из них детский врач, мозг и душа клиники. В единое целое собрались люди, которые на фоне загибающегося театра, да и вообще всего хаоса разваливающегося мира оказались чем-то реальным, значимым и стабильным.

– А как вы себя чувствовали в качестве директора магазина?

Плохо. Это был сложный период в России, самый разгул 90-х, апогей беспредела. И тут случайность: «У меня открывается магазин, не пойдешь ко мне директором? Сколько ты хочешь, столько и дадим». Такая как бы тарелочка с голубой каемочкой... Я не знал, что это такое и как с этим бороться, на что мне сказали: «Учись». Потом я понял, что директором в этой стране быть нельзя, там такое творится... В общем, непонятно, кто за это будет отвечать. Когда я понял, что отвечать, конечно же, будет директор, быстро ушел. Хотя были неплохие деньги и возможность как- то развиваться.

– Питерский мальчик из интеллигентной семьи, скрипач и директор магазина – несовместимые понятия.

Да, я впервые в жизни попытался что-то считать. После этого я уже ничего считать не пробовал. – Вам хочется быть богатым человеком? Вы можете сформулировать сейчас ответ на вопрос, который вам задали при устройстве на работу: «Сколько ты хочешь?» Я живу на другом уровне, это состоит из мелочей. По большому счету, если машина едет и мне в ней комфортно, то другой мне не надо. Я не стану гоняться за брендами. Мне нужно, чтобы было достаточно хорошо. Можно, конечно, взять двигатель в 6 литров, чтобы ездить от заправки до заправки. А можно взять то, что тебя устраивает. У меня есть друзья, которые построили 1000-метровые дома с бассейнами – и борются с этим каждодневно. Получается, что свое драгоценное свободное время они забрасывают, как в топку. А потом наступает срыв...

– А как чувствует себя санкт-петербуржец в Москве?

Довольно долго это была большая проблема. Я не любил этот город до тех пор, пока ездил по нему в машине с водителем. Как только я выгнал последнего водителя и стал ходить пешком, я полюбил Москву, через неделю этот город стал моим.

– Если не ошибаюсь, в Москву вы переехали в связи со съемками сериала «Бедная Настя».

Да, пришлось оставить работу в театре и погрузиться в съемочный процесс. А потом, по окончании съемок, возвращаться было уже некуда. Питер сам по себе очень ревнивая, замкнутая структура. Когда я уходил из театра, мне сказали: «Не возвращайся». Но я говорю «спасибо» господину Александру Окопову (режиссер «Бедной Насти» – прим. Viva!): он изменил мою жизнь. Без этого проекта все было бы по-другому. Я не говорю, что хуже, но по-другому.

– После «Бедной Насти», мне кажется, не было ни одной женщины, которая не влюбилась бы в голубоглазого красавца цесаревича Александра. Наверняка, у вас образовалась армия фанаток и поклонниц, которая забрасывала вас электронными письмами, дежурила у подъезда...

Вы знаете, люди, которых я интересую, достаточно взрослые, так что я не испытываю на себе особого пресса. А касаемо писем. . . Я только в прошлом году взял первый компьютер, раньше вообще не умел им пользоваться. Если нужно что-то посмотреть или прочесть, мне помогают дети.

– А я вот, знаете, не поленилась и зашла на один из многочисленных форумов, посвященных вам. Сколько восторженных строк, сколько поэм, где воспеты ваша аристократическая внешность, изысканные манеры и чарующий голос.

И внешность, и голос я унаследовал от папы.

– Кто ваш отец?

Это питерский актер... Если вы знаете, Владислав Стржельчик.